Шесть дней прошло с последней записи. И сколько же всего я пережила и передумала за эти дни! Жутко провалилась в травму. Три дня не могла нормально жить. Вчера возвращалась от друзей на метро. И, проезжая станцию, на которой я выходила раньше, чтоб пойти домой на Казанскую, я чуть не забилась в истерике и слезах, так мне хотелось выйти, так мне хотелось вернуть ту жизнь. Так мне не хотелось идти в новый «дом», так не хотелось идти в новую жизнь, что я сама себе устроила.

Несмотря на то, что из упомянутой выше травмы я вроде бы выбралась, и мне стало легче чуточку, я пока не могу воодушевлённо смотреть на свой смелый шаг — переехать в другую квартиру, снова коммунальную. И не перестаю думать, что может быть надо было дожить на старом месте до весны. И уже тогда перебираться сразу в однокомнатную. И пойти на настоящую работу. А не питать иллюзии, что я смогу обеспечивать себя своими рукоделиями. Но. Что сделано, то сделано. И как бы ни была тяжела адаптация, мне её нужно переживать, а не бежать от неё.

Самая примитивная и самая знакомая мне реакция защиты — бегство. Когда кричат — уйти и спрятаться. Когда не получается — бросить и уйти. Когда что-то не устраивает в существующем положении — выйти. Не ответить. Не попросить не кричать на меня. Не узнать, а почему не получается и как изменить. Не попросить помощи. Не озвучить другому, что не так. А просто — сбежать, спрятаться.

И раньше становилось легче от этого бегства. Сбежал. Сменил картинку. Освободился. В этот раз — непрояснённость ситуации и чувств угнетали меня так сильно, что ни есть, ни спать я не могла. И привычное бегство казалось слабостью, предательством. По физическим переживаниям — будто влюбилась. Но на самом деле — совсем наоборот. Но закованное в корявую хватку угловатых пальцев сердце болело также.

И ещё я думаю, что раньше вот такой стресс загнал бы меня в многонедельную чёрную дыру жалости к себе, сопровождающейся абсолютным бездействием. Сейчас же я осознаю, что стресс этот заставляет меня быстрее искать выход, улучшать положение своё, что-то предпринимать. И от этого становится немножко получше, полегче справляться.

п.с. папа вчера сказал мне, что любит. никогда этого не говорил. это космически потрясающе. всё же вот эта степень близости и доверия, что мы отращиваем друг с другом, очень нам помогает держаться. папе без мамы. мне без кого бы то ни было самого близкого рядом здесь и сейчас. вот папа есть — самый главный. и Рома. и Куба. и Аня. как же великолепно, когда есть эта поддержка родных!